Клятва Гиппократа. Разбор и анализ клятвы Гиппократа

Клятва Гиппократа

Биомедицинская этика Силуянова И.В. 2016

Глава 2. Парадигма Гиппократа и фундаментальные для медицинского сообщества этические документы

• 2.1. «Клятва Гиппократа»
• 2.2. «Нюрнбергский кодекс»
• 2.3. Конвенция о правах человека и биомедицине и Основы социальной концепции РПЦ
• 2.4. Всеобщая декларация о биоэтике и правах человека

«Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и боги­нями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему раз­умению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с родителями, делиться с ним достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без вся­кого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клят­вой по закону медицинскому, но никакому другому. Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причине­ния всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертель­ного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу ника­кой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свобод­ными и рабами.

Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал каса­тельно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной».

«Клятва Гиппократа» (V—IV вв. до н.э.), несмотря на свой внушитель­ный возраст, свидетельствует о демократической форме организации обще­ства того времени, что предполагало наличие гарантий и моральных обяза­тельств профессиональных сообществ перед гражданами, в данном случае врачей перед нуждающимися в медицинской помощи. Медицина в этот период только выходила из различного рода жреческих форм своего суще­ствования. Как известно, в древних культурах — вавилонской, египетской, иудейской, персидской, индийской, греческой — способность врачевать свидетельствовала о божественной избранности человека и определяла его привилегированное, как правило, жреческое положение в обществе. Например, вавилонские врачи были жрецами, а основными средствами лечения у них были обряды и магия. Первый египетский целитель Имхо­теп — жрец, который впоследствии был обожествлен (около 2850 г. до н.э.), и храм в его честь в Мемфисе был одновременно и госпиталем, и меди­цинской школой. Медицинская практика была исключительным правом магов Персии и брахманов Древней Индии. Исследователи предполагают, что отец Гиппократа был одним из жрецов Асклепия — бога врачевания у древних греков. Врачи, не относящиеся к жреческому сословию, были лишены необсуждаемых и освященных прав исцелять и завоевывали дове­рие мастерством и моральными обязательствами перед пациентами и кол­легами. Гиппократ впервые формулирует и выписывает именно эти обяза­тельства.

Несомненно, что текст «Клятвы Гиппократа» — документ языческой культуры. Свидетельство тому начало текста: «Клянусь Аполлоном вра­чом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели…»

Стиль текстов античной эпохи весьма своеобразен по сравнению с общепринятыми сегодня способами выражениями мысли. Как же можно сформулировать на современном языке обязательства Гиппократа? Пре­жде всего надо отметить, что этих обязательств, или этических принципов, десять. В современном виде их можно представить так:

1. принцип профессиональной солидарности (обязательства перед учи­телями, коллегами и учениками);
2. принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного;
3. принцип непричинения вреда;
4. принцип справедливости;
5. принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии;
6. принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к абортам;
7. обязательство об отказе от интимных связей с пациентами;
8. обязательство личного совершенствования;
9. обязательства оказывать больному компетентную помощь (принцип соблюдения профессиональной компетентности);
10. обязательство сохранять врачебную тайну (принцип конфиденци­альности).

Гиппократ обязуется считать научившего меня врачебному искусству наравне с родителями, делиться с ним достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах,; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, ио никакому другому. Данное обязательство соответствует современному принципу профессио­нальной солидарности (обязательства перед учителями, коллегами и уче­никами).

Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливо­сти. Данный фрагмент содержит три принципиальных моральных прин­ципа. Остановимся последовательно на каждом.

…Я направлю режим больных…, воздерживаясь от причинения всякого вреда…

Ни в других известных текстах Гиппократа, ни в книгах «О законе», «О врачах» и др., нигде более мы не найдем выражения, ставшего самым известным моральным принципом врачебной этики. Именно в этом фраг­менте «Клятвы» содержится ставшая известной всему миру моральная максима «не навреди».

Со времен Гиппократа принцип непричинения вреда превращается в основополагающее обязательство профессиональной этики врача. Именно этот принцип определяет содержание понятий «гуманность» и «врачебный долг», именно он фиксирует главную задачу врача: «посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укрепле­нию здоровья человека». Принцип «не навреди» фокусирует гражданское кредо врачебного сословия. Он содержит исходную моральную профессио­нальную гарантию, которая рассматривается как условие и основание при­знания врачебного сословия не только обществом в целом, но и каждым человеком, который доверяет врачу ни много ни мало — свою жизнь.

Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением… Данная формулировка равнозначна современному принципу доминанты интересов больного и заботы о пользе больного.

Каждое предложение гиипократовской «Клятвы» самодостаточно и уникально по содержанию. Но через шесть предложений после завере­ния «Я направлю режим больных к их выгоде» следует: «…В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего наме­ренного, неправедного и пагубного…» Это практически повтор одной и той же позиции. И этот повтор не случаен, он — метод привлечения внимания, средство удержать и подчеркнуть главное.

По сути именно а этих двух практически равных по содержанию пред­ложениях суть профессиональной этики врача, ее принципиальное отли­чие от других возможных форм профессиональных этик. Рассмотрим это отличие на примере своеобразия этики торговца, будь то торговец товаром или деньгами (банкир). Торговец или банкир вступает с вами в отноше­ния и помогает вам удовлетворить вашу потребность в товаре или в день­гах. По он никогда не направит свое действие к вашей выгоде, но только к своей, которая всегда реализуется в том проценте прибыли, которую он заработает на вас и которая составляет содержание его, а не вашей выгоды. Представитель торгово-денежных работников в принципе не может под­чинить свой интерес вашему, ибо иначе он не профессионал. Врач же не может не подчинить свой интерес вашему, ибо иначе он не врач. Ради вашего интереса, т.е. выгоды больного, он будет смирять своей интерес: не спать ночами, жертвовать личным временем, даже здоровьем, достатком и т.п. Готовность и умение так поступать — основная составляющая про­фессионализма врача. Без этого нет врача-профсссионала.

Для сохранения логики нашего анализа мы объединяем два предложе­ния и констатируем их прямую связь с принципом доминанты интересов больного и заботы о пользе больного.

…Я направляю режим больных…, воздерживаясь от причинения неспра­ведливости…

В этом суждении вводится принцип справедливости через обязательство непричинеиия несправедливости. Безусловно, античной культуре была известна проблема справедливости. Но великие моралисты Древней Гре­ции рассуждали о справедливости как проблеме взаимоотношения между свободными гражданами, не распространяя рассмотрения этой проблемы на рабов. Гиппократ объединяет свободных людей и рабов в категорию: больные. Справедливость действий врача и заключается в объединении и равенстве больных и страдающих, нуждающихся во врачебной помощи. Именно помощи и выгоде этой категории людей Гиппократ обещает под­чинить свои силы и интересы.

…Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла…

Это выражение — старейшая формулировка проблемы эвтаназии, кото­рая многие века сохраняет значение и обладает по сути сквозной временной актуальностью. Этот исторический факт говорит о многом. Значит, именно принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии содержит нечто очень важное для каждого человека. Например, для хри­стиан именно здесь пролегает водораздел между спасением или гибелью человека в вечности.

В рассматриваемом суждении Гиппократ по сути формулирует и пред­лагает моральное решение врачом проблемы эвтаназии. Нельзя при этом не отметить, что его решение было воистину революционным для античной культуры. Ведь для древних эллинов самоубийство — законное выражение и проявление воли человека. Самоубийство в античности — еще не форма экстремального и аномального поведения или свидетельство психической патологии личности. Нще не смертельный грех, а норма поведения. Так ухо­дили из жизни за дружеским ужином многие патриции. Самоубийство в те времена даже свидетельствовало о достоинстве человека, как было в слу­чае, когда вслед за отказом поклониться императору придворный историо­граф Александра Македонского покончил собой. По несмотря и вопреки существующим нормам Гиппократ не допускает применения и использо­вания врачом своих знаний для совершения самоубийства. Это буквально вызов языческой культуре и прямое обозначение исключительного призва­ния врача — спасать и сохранять человеческую жизнь.

…Точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария.

Памятники античной культуры свидетельствуют, что самым обыч­ным делом в древних обществах были не только абортивные методики, но и выбрасывание рожденных детей в мусорные ямы, если они были не нужны родителям. Так же как и самоубийство, это были естествен­ные поступки людей. Разве кто-либо в трагедии Софокла «Царь Эдип» осуждает родителей Эдипа за их решение избавиться от младенца? Слуга оставляет Эдипа живым, жалея младенца, но не подвергает сомнению решение Лая и Иокасты. Весьма распространен был и прием абортивного пессария (настоя сбора трав) женщиной, не желающей обременять себя беременностью. Позиция Гиппократа бросает еще один революционный вызов языческой культуре и прямо обозначает исключительное призва­ние врача — спасать и сохранять человеческую жизнь, а не уничтожать ее, особенно в самом ее начале. Гиппократ не оговаривает какие-то усло­вия и обстоятельства, показания и интересы, при которых можно было бы это действие допустить. Это свидетельство подлинно метафизического, сакрального понимания сущности жизни. Гиппократ как бы оберегает собратьев по ремеслу от совершения неправедного действия. Здесь нельзя не вспомнить слова Соломона о шести вещах, «что ненавидит Господь», одна из которых «руки, проливающие кровь невинную» (Притч. 6:16—17). Именно эта позиция подчеркивает, что одно из предназначений врачебной этики — защита врача от возможных неправильных решений и действий.

Но если быть точными, то у Гиппократа идет речь не о непосредствен­ном уничтожении младенцев руками врача. По-видимому, он даже не допу­скает подобной мысли, не говоря уже о действии. Гиппократ говорит о, казалось бы, нейтральном поступке — вручении женщине абортивного пес­сария, что аналогично назначению врачом контрацептивов. Позиция Гип­пократа находится в противоречии с современной медицинской практикой. Тем не менее принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к абортам соответствует моральному отношению к абортам и контрацеп­ции многих врачей во всем мире.

…Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство…

Нельзя не признать, что именно это утверждение максимально этично по сути. Ибо нравственное самосовершенствование человека — основная задача этического знания. Смысл существования человека в преодолении своего несовершенства. Нравственное несовершенство проявляется, пре­жде всего, в отношении к людям. Совершенство же заключается в добро­желательности и любви к людям вплоть до самопожертвования.

Поставить перед собой цель и взять обязательство «чисто и непорочно проводить свою жизнь» означает признать важность нравственного совер­шенства человека.

Как свидетельствуют опросы студенческой молодежи, эта позиция встречает, как правило, несогласие с Гиппократом со стороны студен- тов-медиков. У них часто доминирует желание жить так же, как живут все, не брать на себя лишних обязательств. Они не желают, чтобы обще­ство предъявляло к ним повышенные нравственные требования. Такая позиция — серьезная врачебная ошибка. Почему? Потому, что общество и отдельный человек должны доверять врачу, ибо вверяют ему самое важное: свою жизнь и здоровье, жизнь и здоровье своих детей, близких и родных людей. Чтобы человек обратился к врачу, необходимо дове­рие, которое, с одной стороны, надо обеспечить, а с другой — получить. Ведь уважение не врожденное чувство, оно заслуживается, приобретается в общении. Как этого достичь? Человеческая культура знает только один путь завоевания уважения к врачу и социального доверия к врачебному сообществу. Это путь «чистой и непорочной жизни». Поэтому стремление к нравственному совершенству — основное условие достижения уваже­ния и, следовательно, доверия к врачу. Обязательство личного совершен­ства — важнейший элемент профессионализма врача, не менее значимый, чем стремление приобретать медицинские знания. Если врач — носитель сугубо специальной медицинской информации, он полуврач. Врач, обла­дающий высокой нравственной культурой и медицинскими знаниями, — настоя щи й п рофессионал.

…Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом…

В данном высказывании речь идет о специализации в медицине, непо­средственно связанной с уровнем профессионализма врача и пониманием ответственности за выполняемые действия. Это предостережение от пере­оценки своих возможностей. В современном контексте это обязательство врача направить пациента к коллеге, который специализируется на изуче­нии и лечении именно той патологии, которая характерна для пациента. В ситуации платности медицинских услуг выполнение этого принципа — защита от искушения подчиниться финансовым, а не профессиональным мотивам.

Такая позиция имеет значение не только для врача, но и для всего обще­ства в связи с распространенностью шарлатанства. Феномен шарлатанства живуч во все времена. Целители, шаманы, колдуны, экстрасенсы и прочие «врачеватели» не владеют медицинским искусством и не имеют медицин­ского образования, но, тем не менее, берутся за все и обещают излечить все болезни. Очевидно, что «облегчение», которое приносят некоторые пред­ставители этой касты, необратимо чревато тяжелыми осложнениями.

…В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами…

Можно допустить, что этот тезис связан с особенностями античной куль­туры, которая, как известно, не отличалась целомудрием. Но реалии XX в. заставляют усомниться в том, что Гиппократ выделяет эту нравственную норму и предлагает данное обязательство только из-за сексуальной все­дозволенности античности. Комитет по этическим и правовым вопросам при Американской медицинской ассоциации разрабатывает специальные правила относительно интимных связей между врачом и пациентом.

Возможность интимных связей между врачом и пациентом возникает не по причине распущенности нравов, но, как это ни странно, из-за забот­ливого и милосердного отношения врача к пациенту. Другими словами, подобные отношения — это оборотная сторона профессиональной любви и заботы врача о своем пациенте. Редкий человек способен не ответить бла­годарностью за помощь, внимание и заботу о себе. По реальное чувство благодарности у некоторых пациентов превращается в эмоциональную привязанность и влюбленность во врача. Врач обязан знать о различных видах человеческих отношений и понимать, в чем состоит и из чего склады­вается это различие. Профессионал, который не понимает этой диалектики превращений человеческих чувств, обречен на совершение неправильных поступков. Защитой от возможных ошибок может быть только нравствен­ная культура врача, которая, в свою очередь, является следствием обуче­ния, образования, овладения этическим знанием, которое оценивается Гип­пократом как «медицинский закон».

Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услы­шал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разгла­шать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной…

Обязательство сохранять врачебную тайну — один из важных прин­ципов врачебной этики. Нели мы проанализируем все известные европей­ской культуре этические документы медицинских сообществ, то верность принципу конфиденциальности (это современное название обязательства сохранять врачебную тайну) прослеживается на протяжении всех эпох. За одним исключением. Это исключение — ранний период советской вла­сти. «Мы держим курс на полное уничтожение врачебной тайны. Врачеб­ной тайны не должно быть», — утверждал руководитель Наркомздрава Н. А. Семашко. Отсутствие понятия «врачебная тайна» в первом совет­ском издании Медицинской энциклопедии — свидетельство отрицания традиционной медицинской нравственной нормы. «Листок нетрудоспо­собности» с указанием диагноза заболевания гражданина также рассма­тривался как элемент общественной целесообразности, контроля за чело­веком со стороны общества и власти. При этом основным аргументом в защиту данной позиции был принцип: «болезнь не позор, а несчастье». Данная формулировка заключала в себе подмену причинно-следственной связи между болезнью и ее причиной. Вряд кто-либо будет отрицать, что болезнь для человека — несчастье, но, как правило, она связана с образом жизни, с неправильными действиями человека, осознанными или неосоз­наваемыми ошибками, однократными или систематическими и т.д. Каж­дое недомогание или болезнь помимо физиологических проявлений имеет мета-физиологическое значение для судьбы человека. Врач должен владеть полнотой информации для того, чтобы верно поставить диагноз, назначить правильное лечение. Сохранение врачебной тайны — важнейшая норма отношения между врачом и пациентом, так как больной будет говорить врачу о себе полную правду, необходимую для лечения болезни, только при полной уверенности в сохранении его тайны.

Понятие «врачебная тайна» обладает глубоким моральным смыслом. Принцип сохранения врачебной тайны можно рассматривать как необ­ходимое условие формирования доверия пациента к врачу и не соверше­ния врачом ошибок при постановке диагноза и выборе лечения. Нельзя при этом не отметить, что законодательства современных цивилизованных стран допускают возможность для врача при определенных условиях нару­шить врачебную тайну.

Вот как, например, законодательно регулируется соблюдение врачебной тайны в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Рос- сийской Федерации ».

Статья 13. Соблюдение врачебной тайны

1. Сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну.
2. Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, испол­нении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением слу­чаев, установленных частями 3 и 4 настоящей статьи.
3. С письменного согласия гражданина или его законного представителя допуска­ется разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам, в том числе должностным лицам, в целях медицинского обследования и лечения пациента, проведения научных исследований, их опубликования в научных изданиях, использо­вания в учебном процессе и в иных целях.
4. Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия граж­данина или его законного представителя допускается:
5. в целях проведения медицинского обследования и лечения гражданина, кото­рый в результате своего состояния не способен выразить свою волю, с учетом положе­ний пункта 1 части 9 статьи 20 настоящего Федерального закона;
6. при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;
7. по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением рассле­дования или судебным разбирательством, по запросу органа уголовно-исполнитель­ной системы в связи с исполнением уголовного наказания и осуществлением контроля за поведением условно осужденного, осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено, и лица, освобожденного условно-досрочно;
8. в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему в соответствии с пунктом 2 части 2 статьи 20 настоящего Федерального закона, а также несовершен­нолетнему, не достигшему возраста, установленного частью 2 статьи 54 настоящего Федерального закона, для информирования одного из его родителей или иного закон­ного представителя;
9. в целях информирования органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред его здоро­вью причинен в результате противоправных действий;
10. в целях проведения военно-врачебной экспертизы по запросам военных комис­сариатов, кадровых служб и военно-врачебных (врачебно-летных) комиссий федераль­ных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная и приравненная к ней служба;
11. в целях расследования несчастного случая на производстве и профессиональ­ного заболевания;
12. при обмене информацией медицинскими организациями, в том числе размещен­ной в медицинских информационных системах, в целях оказания медицинской помощи с учетом требований законодательства Российской Федерации о персональных данных;
13. в целях осуществления учета и контроля в системе обязательного социального страхования;
14. в целях осуществления контроля качества и безопасности медицинской дея­тельности в соответствии с настоящим Федеральным законом.

Детальный анализ содержания принципов «Клятвы Гиппократа», без­условно, поможет нам ответить на вопрос о причинах более чем 25-векового влияния и авторитета данного документа, его буквально общечело­веческого признания тысячами поколениями врачей и пациентов. Первая причина сохранения присяги врача Гиппократа, в частности в европейской культуре средневекового периода, заключается в удивительном соответ­ствии принципов «Клятвы» христианским представлениям о человеческих взаимоотношениях. В значительной степени именно этим можно объяс­нить не только профессиональное признание значения «Клятвы Гиппо­крата» врачами-христианами, но и ее общечеловеческое признание. Вто­рая причина связана с тем, что принципы поведения врача, определенные Гиппократом, наполнены содержанием, обусловленным целями и задачами врачевания, независимо от места и времени их реализации.

В силу этого они соблюдаются и сегодня, несколько изменяясь и при­обретая в том или ином этическом документе, будь то декларация, присяга и т.п. свой стиль, особую форму выражения.

Примером документа, выстроенного по логике Гиппократа, служит «Клятва врача», изложенная в ст. 71 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Статья 71. Клятва врача

1. Лица, завершившие освоение основной образовательной программы высшего медицинского образования, при получении документа о высшем профессиональном образовании дают клятву врача следующего содержания:

«Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь:

• честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреж­дению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека;
• быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, вни­мательно и заботливо относиться к пациенту, действовать исключительно в его инте­ресах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имуществен­ного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств;
• проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осу­ществлению эвтаназии;
• хранить благодарность и уважение к своим учителям, быть требовательным и спра­ведливым к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту;
• доброжелательно относиться к коллегам, обращаться к ним за помощью и сове­том, если этого требуют интересы пациента, и самому никогда не отказывать коллегам в помощи и совете;
• постоянно совершенствовать свое профессиональное мастерство, беречь и разви­вать благородные традиции медицины».

Этот документ содержит семь принципов «Клятвы Гиппократа»:

1. принцип непричинения вреда;
2. обязательство о сохранении врачебной тайны;
3. принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного;
4. обязательства проявления справедливости;
5. принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии;
6. принцип профессиональной солидарности (обязательства перед учителями, кол­легами и учениками);
7. обязательство профессионального личного совершенствования.

К важнейшим документам относится Женевская декларация Всемир­ной медицинской ассоциации, принятая в 1948 г. и дополненная 22-й Всемирной Медицинской Ассамблеей (Сидней, 1968 г.). 35-й Всемирной Медицинской Ассамблеей (Венеция, 1983 г.), 46-й Всемирной Медицин­ской Ассамблеей (Стокгольм, 1994 г.):

«Вступая в члены медицинского сообщества:

• я торжественно обязуюсь посвятить свою жизнь служению идеалам гуманности;
• я буду отдавать моим учителям дань уважения и благодарности, которую они заслуживают;
• я буду исполнять мой профессиональный долг по совести и с досто­инством;
• здоровье моего пациента будет моим первейшим вознаграждением;
• я буду уважать доверенные мне секреты даже после смерти моего пациента;
• я буду поддерживать всеми моими силами честь и благородные тра­диции медицинского сообщества;
• мои коллеги станут моими братьями и сестрами;
• я не позволю соображениям пола или возраста, болезни и недееспо­собности, вероисповедания, этнической или национальной клановости, партийно-политической идеологии, расовой принадлежности, сексуальной ориентации или социального положения встать меду выполнением моего долга и моим пациентом;
• я буду проявлять высочайшее уважение к человеческой жизни с момента ее зачатия и никогда, даже под угрозой, не использую свои меди­цинские знания в ущерб нормам гуманности;
• я принимаю на себя эти обязательства торжественно, свободно и честно».

Вряд ли можно обнаружить и в этом документе международного меди­цинского сообщества принципы, противоречащие принципам «Клятвы Гиппократа». Она оказала и оказывает до сих пор огромное нравственно-про­светительское влияние не только на самосознание врачей, но и на мораль общества. Гиппократ, его ученики и последователи сформировали тради­цию понимания нравственного самосознания врача как основы врачебной профессии. Гиппократово обязательство остается выражением нравствен­ной сущности врачевания и поэтому сохраняет значение для последующих поколений врачей.